CHAPTER I
Сказки - больше, чем правда, не потому,
что в них рассказывается о существовании драконов,
а потому, что они говорят нам: драконов можно победить.
We were full of life,
We could barely hold it in.
We were amateurs at war,
Strangers to suffering.Sleeping at Last - Mars
сказочное имя: Алиса;
сказка: Алиса в стране чудес;
способности: может шевелить ушами, сворачивать язык в трубочку и в состоянии неплохо замахнуться на неприятеля гитарой.
артефакты: в глубоком детстве купил серебряный кулон с единорогом, и до сих пор свято верит, что он приносит удачу;сторибрукское имя: Алиса Лиделл;
возраст: 21 y.o;
местонахождение: Сторибрук;
род деятельности: официант в кафе "У бабушки";
прототип: Dylan Forsberg.
CHAPTER II
Хотел бы я знать, почему
читать про приключения приятней, чем попадать в них.
Да, меня зовут Алиса, говорит он, расписываясь на документах.
Да, черт, да, Алиса, закатывает глаза он, заполняя анкету на работу, и еле сдерживаясь, чтобы кого-нибудь не послать.
Нет, не Алексей, что это вообще за имя, злится он, рассматривая свой первый паспорт.
Просто его мать хотела девочку, на самом-то деле, но это совсем другая история.Итак, Алисе двадцать один, и он всегда вел себя, как шестилетний.
У него не было отца - точнее, был, но потом куда-то слился (возможно, из-за имени его сына, кто ж знает). Матушка же не чаяла в нем души, хоть и старалась не подавать вида; она же неприступная и вообще не хотела сына. Впрочем, ему до фонаря - как и тот факт, что отец даже на день рождения отмазывается от него короткой СМС-кой типа "не болей". Спасибо, пап, хмыкает он и забывает: Алисе, честно говоря, все равно, потому что у него в голове мир другой.
Он посредственно учился в школе и любил читать, у него было много друзей и кролик, которого он не смог не купить самому себе на день рождения, сейчас он работает официантом и пытается играть на гитаре, хоть у него ничего не получается. По крайней мере, так - в Сторибруке.
До того, как он вспомнил о своей сказке, Лиделлу часто снилось что-то странное. Леса, в которых он никогда не был, курящая синяя гусеница, Шляпник, деспотичная Красная Королева. Какое-то время он думает, что сумасшедший - и мать тоже так думает, когда он взахлеб рассказывает о улыбке кота, висящей в воздухе, о говорящих цветах, когда, смеясь, рисует на руках ярко-красные розы и что-то напевает себе под нос. Алиса болен чем-то ненастоящим; Алисе настойчиво предлагают сходить хотя бы к психологу, но он только отмахивается и улыбается широко, как тот самый кот.А потом он вспоминает, и ему кажется, что его голова сейчас разорвётся на кусочки.
Он всегда хотел быть героем какой-нибудь чертовой сказки, и вместе с тем был абсолютно уверен, что всю свою жизнь провел в Сторибруке; ему было проще верить в то, что он сумасшедший, чем осознавать себя кем-то, кто, подумать только, на самом деле видел и синюю гусеницу, и кота - которого, кажется, звали чеширским, так?Эй, Алиса, подумай хорошенько и ответь: зачем тебе Страна Чудес? Ты же помнишь, знаешь, что там все не так, как тебе хотелось бы, так перестань туда рваться, Алиса, Алиса.
Но Лиделлу все равно; он еще ребенок, он верит, что там все теперь по-другому.
И Алиса ищет способ туда попасть.
CHAPTER III
Лишь тот, кто познал ужас ночи,
может понять сладость наступления утра.
Даю вам три секунды, чтобы придумать ответ на вопрос: парень с именем Алиса может быть нормальным? Таким, чтобы иметь свой бизнес к сорока годам, быть занудным женатиком, делающим все вместе с женой, и раз в полгода выбираться с семьей в отпуск на какие-нибудь Фиджи.
Правильный ответ - конечно же нет. Впрочем, вы, наверное, и сами догадались.Итак, Алиса - это сгусток оптимизма на ножках. Он ничуть не поменялся с глубокого детства, когда деревья казались большими, а небо - более голубым, чем сейчас; он до сих пор взирает на этот мир широко открытыми глазами и ждет чего-то невероятного, что, конечно, вот-вот произойдет. И неважно, что большую часть времени его жизнь - скука смертная: он все равно верит. Он вообще много во что верит. В фей, единорогов, демократию. Может показаться, что либо он глупый, либо живет в какой-то охренительной альтернативной реальности.
Либо он изрядно накачан ЛСД.Лиделл любит людей. Ему нравится им доверять, нравится быть с ними откровенным - а когда грабли, на которых он твердо стоит обеими ногами, бьют по лбу, он просто делает пару шагов назад и наступает на них снова. Он упрям, твердолоб и, конечно, смел, потому что иначе и быть не может с тем, кто не боится самых опасных существ в этом мире - людей.
Он исследователь по природе своей. Кроличьи норы, изделия Шляпника и прочие порталы между мирами - отлично, надо попробовать. На "слабо" его не взять, но это никогда и не потребуется. Его хобби - влезать в неприятности, и с этим ничего не сделать; только если составить компанию в очередной безумной вылазке к черту на рога.
Ну и, как вы уже могли догадаться, он чертовски положительный. Шило-в-одном-месте, конечно - но зато какой рыцарь! Бабушку через улицу переведет, кота с дерева снимет и вернет ребенку отобранную конфетку. Его любят все - даже те, кто с ним не знакомы, просто об этом еще не в курсе. И правда, как можно не любить этот немного рассеянный и иногда - грубоватый, но от того не менее классный клубок очарования, рассыпающий во все стороны флюиды жизнелюбия и сверкающий лучезарной улыбкой во все тридцать два?
"На дауна похож. Такие не выживают", сказал однажды один из ухажеров его матери, хмуро созерцающий парня. "Только в сказках, но не в реальной жизни. Отпусти его с привязи - и он подохнет через пару дней."И я могу гарантировать вам, что вы в своей жизни не видели более светлого человека.
Только, просыпаясь по утрам, беспечный Алиса долго не может вспомнить, кто он и почему он именно здесь. Он смотрит на бейджик из ресторана, и вспоминает свое имя только по нему; из зеркала глядит совершенно незнакомое лицо с синяками под глазами, и все тело болит так сильно, будто он всю ночь где-то блуждал.
И все, что его интересует - какого черта он Алиса?
CHAPTER IV
Знаете, в чём проблема этого мира?
Все хотят разрешить проблемы волшебным образом, но
все отказываются верить в волшебство!
связь с вами: Skype - deadpromices.
Пьетро через несколько часов все еще немного трясет.
Он чувствует себя загнанным в клетку зверем - бесцельно бродит по комнате от стены до стены, даже ни о чем не думая, не видя перед собой ровным счетом ничего кроме полных страха глаз сестры, кажется, навеки выжженных где-то под веками - там, где всегда прячется темнота. Он чувствует себя неполноценным, будто у него вдруг отняли что-то жизненно важное, и теперь ему кажется, что он и не протянет долго. Белая клетка, похожая на психушку, давит на сознание упругими полотнами; отчего-то холодный воздух кажется недостаточно насыщенным кислородом, и, как бы Максимофф отчаянно ни старался вдохнуть, он никак не может надышаться.
Хватит, приказывает он самому себе, и странное ощущение постепенно отступает на второй план, будто отхлынувшая от берега волна. Даже Штрукер не может разлучить их навсегда - а значит, ему нужно быть сильным, чтобы увидеть Ванду. Что бы она сказала, если бы стала свидетельницей его панических метаний?Он опускается на пол у стены, прислоняется к ней головой. Отчего-то он точно знает, что сестра в соседней комнате, - возможно, потому, что это знает она, - и эта мысль немного успокаивает, даря разучившемуся дышать Пьетро подобие живительной кислородной маски.
Было, наверное, проще, даже когда они были под завалом, друг рядом с другом. Если бы Ванда только оказалась рядом, он бы наверняка и думать забыл бы о жестокости людей, в руках у которых они находятся, и вообще обо всем на свете. Но, черт возьми, как бы он ни хотел отомстить Старку, такой ценой - никогда.
Что ж, теперь у него есть стимул терпеть.
Счастлив, Максимофф?- Ванда, - он бездумно прижимает ладонь к стене, рассматривая поверхность под пальцами и не слишком следя за тем, что говорит. Между ними, если подумать, всего двенадцать минут - и чёртовы клетки. - Эй, все будет хорошо. Им однажды, может, надоест нас держать порознь? В любом случае, мы обязательно скоро увидимся. Надо только потерпеть.
И сколько придется терпеть, он решительно не представляет - даже думать об этом не хочет, ведь, будучи реалистом, уже понимает, что так просто от них не отстанут. Дурацкие тесты и их результаты, наблюдения и записи тысячи и одного врача, с которыми они уже виделись, документация - их бумажные копии, лежащие, быть может, на полках в кабинете Штрукера, точно знают, насколько серьёзны его намерения.
Они будут выживать: переживать одного подопытного за другим, цепляясь за зыбкие надежды. Но об этом Пьетро еще не знает.
Он поднимается на ноги и вновь идет вдоль стены, не отнимая от нее ладони, будто боясь неловким движением разорвать зыбкую связь между ним и сестрой. Пальцы ощупывают каждый сантиметр преграды - он делает это почти бессознательно, как будто пытается найти хотя бы крошечную трещинку, место, где разделяющий их метр не покажется таким катастрофическим расстоянием.
- Эти солдафоны нас все равно не удержат.Максимофф чувствует себя еще совсем маленьким: ему, может, лет семь или восемь, и он мысленно клянется самому себе всегда защищать Ванду. Он, смеясь, называет себя ее рыцарем, и в один прекрасный день практически перестает отпускать ее ладошку, крепко сжимая ее холодными пальцами; и Ванда, конечно, тоже старается держаться рядом с ним, потому что иначе мир кажется неправильным, как сейчас.
Но пустота внутри, пожирая всполохи чего-то яркого и еще сопротивляющегося, приносит с собой спокойствие (смирение?), липкими нитями опутывающее его с ног до головы. Теперь Пьетро надеется, что Ванда чувствует то же самое - это лучше, чем страх.
